Эстонская система – работающий пенсионер вместо мигранта
15.08.2025
Во Франции после выхода на пенсию продолжает работать каждый восьмой. В Германии – каждый четвертый. В Эстонии – каждый второй. Такая занятость воспринимается как победа активного долголетия. Но на самом деле это признак замещения: работающий пенсионер у нас заменяет мигранта, которого государство не впустило, пишет журналист, автор медиапроекта «Реальная Балтия» Андрей Деменков.
Согласно данным Eurostat, Эстония занимает одно из первых мест в Евросоюзе по доле работающих пенсионеров: после выхода на пенсию продолжают трудиться около 55% пожилых людей. Среди самозанятых этот показатель еще выше – почти 80%. По европейским меркам – это аномалия. В среднем по ЕС трудится 13% пенсионеров.
В публичной риторике это подается как победа активного долголетия. Мол, люди не сидят на диване, а участвуют в жизни общества, чувствуют себя нужными, получают прибавку к пенсии и не теряют форму. Пример для подражания.
Но за этими цифрами скрывается более сложная картина. Пенсионеры работают не потому, что хотят, а потому что не могут себе позволить не работать. И главное – их массовое присутствие на рынке труда компенсирует то, чего в Эстонии нет: трудовых мигрантов.
Пенсия – не право, а пауза между сменами
Базовая государственная пенсия в Эстонии – одна из самых низких в ЕС по покупательной способности. Даже с учетом надбавок и второй ступени, многие пожилые люди получают суммы, на которые трудно прожить, особенно в городах с высокой арендой. При этом накопительная система (вторая ступень) так и не заработала в полной мере – доходность нестабильна, доверие подорвано, добровольное участие сокращается.
В итоге пенсия все чаще воспринимается не как точка завершения трудовой жизни, а как дополнительная социальная выплата к зарплате. Люди уходят на пенсию – и продолжают работать. Или сначала продолжают работать, а потом уже уходят на пенсию.
Это не трагедия, но тревожный симптом. Он означает, что система не выполняет свою главную функцию: обеспечивать человеку право на заслуженный отдых. И если пенсионеров просят остаться в строю – это значит, что кому-то их работа нужна.
Демографическая математика не сходится
Население Эстонии стареет. Уже сейчас доля людей старше 65 лет приближается к 20%, и этот процент будет расти. При этом трудоспособное население сокращается – как за счет демографии, так и из-за эмиграции, особенно в молодом возрасте.
Любая пенсионная система держится на трех вещах: достаточном числе работающих, приемлемой продолжительности выплат, сбалансированной нагрузке на бюджет.
Когда людей, платящих налоги, становится меньше, а пенсионеров – больше, возникает дефицит. И его можно закрыть только двумя способами: привлечь новых налогоплательщиков или продлить рабочую жизнь старых.
В отличие от большинства стран Западной Европы, Эстония сознательно ограничивает трудовую миграцию. Квоты, жесткие визовые правила, политическое табу на приток неквалифицированной рабочей силы – все это выстраивалось годами. Даже в сферах, где явно не хватает рук (в сельском хозяйстве, транспорте, строительстве), мигрантов не пускают в нужных объемах.
В итоге страна как бы говорит: «Мы лучше привлечем пенсионеров, чем откроем рынок для гастарбайтеров».
И действительно, это работает. Водители, кассиры, медсестры, работники складов – все чаще это люди в возрасте за 65. Они дисциплинированы, лояльны, готовы на гибкий график, не требуют многого: дополнительный доход в виде пенсии позволяет. Экономика находит в них рабочую силу, которой ей не хватает.
Не просто экономия, а идеологический выбор
Так сложилось, что высокая занятость пенсионеров стала скрытым элементом трудовой политики. Не официально, конечно. Ни один министр не скажет, что пенсионеры должны заменить мигрантов. Но по факту – именно это и происходит.
И это удобно, поскольку бюджет не испытывает давления (пенсионер сам себя содержит), работодатель доволен (опытные кадры работают за умеренные деньги), а политическая система не раздражает избирателя разговорами о миграции.
Но это и опасно. Потому что вся система начинает воспринимать пенсионера как «недоушедшего работника», а не как человека, которому положен отдых. И пока никто не готов признать, что это не временное решение, а устоявшаяся модель.
Что, если спросить не «почему пенсионеры работают?», а «почему никого нет, чтобы их заменить?» Что, если перестать воспринимать их как ресурс, и начать воспринимать как симптом?
Возможно, работающий пенсионер – это не история про личный выбор. А история про то, чего нам не хватает: молодых работников, активной миграционной политики, структурной реформы пенсионной системы.
И пока все это отсутствует, пенсионер будет выполнять чужую работу – не потому что хочет, а потому что не нашлось никого другого.
Источник: https://www.dv.ee/