Профсоюзные права человека

Как британские профсоюзы боролись с подкупом за отказ от членства в профорганизации

14.09.2022 

Британские профсоюзы отмечают 20-летие знакового судебного процесса - в Европейском суде по правам человека они добились признания того, что дискриминация профсоюзов нарушает права человека. Это решение помогло изменить национальные законы, но не помогло окончательно решить проблему такой дискриминации.

Двадцать лет назад британские профсоюзы добились защиты прав профсоюзов в Европейском суде по правам человека. ЕСПЧ впервые в своей практике установил в деле Уилсона и Палмера, что, разрешая работодателям дискриминировать профсоюзных активистов, британский закон нарушил Европейскую конвенцию о правах человека. В честь 20-летия такого прецедента Британский конгресс профсоюзов TUC опубликовал сборник эссе, в которых сделал попытку оценить влияние этого судебного решения на правовую систему страны и текущее состояние прав профсоюзов в Великобритании.

СУТЬ ИСКА

Первый из истцов, Дэвид Уилсон, работал журналистом в Daily Mail. Его работодатель заявил, что больше не будет продлевать соглашение о признании с Национальным союзом журналистов. А те журналисты, которые успеют подписать индивидуальный трудовой контракт с компанией до истечения срока действия соглашения с данным профсоюзом, получат надбавку к зарплате в 4,5%.

Теренс Палмер был членом Национального союза железнодорожников, морских и транспортных рабочих, трудился в порту Саутгемптона. Его работодатель предложил ему выйти из профсоюза и подписать индивидуальный контракт за 10-процентную надбавку к зарплате.

Оба работника подали иски в отраслевые суды, пытаясь доказать, что работодатели хотели нарушить их право на свободу объединений и собирались удержать от вступления в профсоюз. По мнению истцов, был нарушен Закон о защите (консолидации) занятости 1978 года, раздел 23. Долгая судебная тяжба завершилась вмешательством правительства - в 1995 году Палата лордов отклонила иски работников, так как дискриминация якобы должна выражаться в действиях. А работники, которым не выплачивались премии из-за их отказа пренебречь коллективно согласованными условиями и принять личные контракты, стали жертвами “бездействия”, а не “действия” их работодателя.

В 1997 году лейбористское правительство пересмотрело эту позицию, а в 1999 году в Законе о трудовых отношениях было записано, что работник имеет “право не подвергаться ущербу в результате любого действия или любого преднамеренного бездействия со стороны работодателя”. Впрочем, и в такой трактовке закон не решал всех проблем, было очевидно, что он не может защитить профсоюзы от финансового давления со стороны работодателя.

Тем временем Уилсон и Палмер дошли до ЕСПЧ, где в 2002 году было установлено, что британский закон, разрешая работодателям дискриминировать профактивистов, нарушил Европейскую конвенцию о правах человека (ЕКПЧ), в статье 11 которой гарантируется “право создавать профсоюзы и вступать в них для защиты [своих] интересов”. Суд заявил, что у государства есть “позитивное обязательство” по обеспечению этих прав, которое Соединенное Королевство не выполнило. На получение этого решения у профсоюзов ушло семь лет.

ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РЕШЕНИЯ

Майкл Форд, королевский адвокат, рассказал, что в ответ на решение ЕСПЧ по делу Уилсона и Палмера правительством Великобритании в 2004 году был введен раздел 145B Закона о профсоюзах и трудовых отношениях. Этот раздел дает членам профсоюза право не получать от своего работодателя предложения, определяющие условия работы вне системы коллективных переговоров. Это называется “запрещенным результатом” и применяется в тех случаях, когда на предприятии есть признанный или добивающийся признания профсоюз.

Если суд по трудовым спорам признает, что именно обход коллективного соглашения являлся целью работодателя, то работнику должна быть присуждена компенсация (сейчас - 4554 фунта стерлингов, статья 145E). Однако раздел 145B составлен “не очень хорошо”, и у работодателя остается немало лазеек, чтобы избежать ответственности. Этот недочет привел к долгому разбирательству по делу Данкли против Kostal UK Ltd. В 2015 году работодатель угрожал лишить коллектив рождественской премии, если профсоюз не примет предложение компании об оплате труда. 90% работников согласились, профсоюз оказался бессилен. В суде работодатель настаивал на том, что их предложение работникам было разовым. А раздел 145B защищает только от постоянных, а не временных отказов от участия в коллективных переговорах. Но первый суд работодатель проиграл - сумма компенсации работникам составила 421 800 фунтов стерлингов. Затем работодатель выиграл в апелляции. Лишь в 2021 году Верховный суд встал на сторону работников, посчитав, что поведение работодателя “лишает профсоюз места за столом переговоров и не позволяет услышать голос профсоюза”.

По мнению Форда, потенциальные ограничения в защите прав профсоюзов остались. Во-первых, нет юридической обязанности вести коллективные переговоры добросовестно: “Право, предусмотренное статьей 11, это всего лишь право на то, чтобы голос профсоюза был услышан. Работодатель может сидеть за столом и упрямо говорить “нет”, и пока он не затыкает уши, закон мало что может сделать”. Во-вторых, работодатель имеет шанс сначала пройти процедурные шаги в любой коллективно согласованной процедуре, исчерпать их, и тогда может делать предложения непосредственно работникам.

ПРОБЛЕМЫ НЕ РЕШЕНЫ

Анжела Рейнер, заместитель лидера Лейбористской партии, считает, что под контролем сменявших друг друга консервативных правительств правила слишком часто подтасовывались в пользу “плохих начальников” против трудящихся. По ее мнению, в первую очередь надо отменять Закон о профсоюзах от 2016 года, который ввел сложные и обременительные правила в отношении забастовок, призванные мешать профсоюзам на каждом шагу. Профсоюзное законодательство необходимо обновить, чтобы оно соответствовало современной экономике, включая возможность онлайн-голосования.

По словам Фрэнсис О’Грэйди, генерального секретаря TUC, сейчас ситуация на рынке труда все та же, что и 20 лет назад: “Работодатель одержим идеей разрушения профсоюзной организации, использует лазейки в законе. А министры правительства, отчаянно пытающиеся разжечь враждебность к профсоюзам, готовы протянуть руку помощи работодателю”.

Наиболее сложное положение, по словам генсека, в развивающихся секторах, таких как интернет-торговля и платформенная экономика. Там профсоюзы уже столкнулись с “ненадежными контрактами”, высокой текучестью кадров и “хорошо финансируемыми стратегиями работодателей, направленными на уничтожение профсоюзов”. При этом “плохие начальники наглеют”, а правительство планирует изменить закон так, чтобы работодатели могли заменить бастующих заемными работниками.

По словам О’Грэйди, начиная с нападок Маргарет Тэтчер и заканчивая Законом о профсоюзах Дэвида Кэмерона 2016 года, тенденции показывают, что “некоторые правительства всегда стремились демонизировать трудящихся, отстаивающих свои права, и фальсифицировали закон, чтобы ослабить нашу последнюю линию обороны - профсоюзы”.

И это противостояние дошло до того, что сегодня британские профсоюзы не имеют права даже приходить на рабочие места, чтобы поговорить с трудящимися о том, что им могут предложить профсоюзы. Официальное признание профсоюзов происходит медленно и бюрократически, у работодателей имеются широкие возможности для подавления голоса рабочих. В конечном счете у профсоюзов есть право на ведение переговоров только в ограниченных областях.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ БРИТАНСКИХ ПРОФСОЮЗОВ

По мнению профлидера, Британии нужны отраслевые соглашения, которых в частном секторе экономики осталось совсем немного (в отличие от Европы, где такие соглашения не редкость). Тут О’Грэйди предлагает воспользоваться опытом Новой Зеландии: там профсоюз может инициировать отраслевые переговоры, если представляет не менее 1000 сотрудников или 10% работников отрасли. Профлидер предлагает ввести такую систему в отраслях с низкой оплатой труда - гостиничному персоналу, социальным, платформенным работникам: “Корпоративные ковбои и транснациональные корпорации, получающие многомиллиардную прибыль, эксплуатирующие рабочих, не должны иметь права подрывать и вытеснять достойных работодателей из бизнеса”.

Также лидер TUC предлагает:

- автоматически дать право доступа на предприятие представителям профсоюза в случае запроса члена профсоюза (в соответствии с законодательством, действующим в Новой Зеландии);

- обеспечить право доступа на предприятие для независимых профорганизаций, которые хотят рассказать работникам о преимуществах членства в профсоюзе;

- ввести цифровое право доступа, дающее профсоюзам возможность вести “разумное электронное общение с работниками”, занятыми в сферах доставки еды, или водителями;

- модернизировать чрезвычайно бюрократизированный и несправедливый процесс признания профсоюзов. Профсоюзы должны сразу, без необходимости голосования, иметь право на официальное признание, если 50% и больше работников в переговорной единице коллективных переговоров состоят в профсоюзе. Признание должно иметь место, если профсоюзы получат простое большинство в голосовании (вместо требования обязательных 40% голосов рабочих). Нынешний порог - 21 работник - должен быть снят, чтобы сотрудники малых предприятий тоже могли получить защиту профсоюза.

Как комментирует Фрэнсис О’Грэйди, “дело Уилсона и Палмера доказывает, что рабочие и наши профсоюзы могут победить. Для перераспределения сил на рабочем месте требуется организация на низовом уровне, тактический ум и правительство, приверженное справедливой правовой базе, которая выравнивает нынешний дисбаланс власти между работодателями и работниками”.

РОССИЙСКАЯ ПРАКТИКА

А имелись ли в российской практике решения Европейского суда по правам человека, повлиявшие на законодательство? Были. Первое решение ЕСПЧ в пользу россиянина было принято 7 мая 2002 года. Ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС не получал положенных ему денежных компенсаций. Обращался в суды, те обязывали выплатить положенное, но приставы находили, что выплаты по искам невозможны, так как у Управления соцзащиты населения по городу Шахты (Ростовская область) нет денег. Ликвидатор обратился в ЕСПЧ. Страсбург присудил ему компенсацию - 3 тыс. евро. Через два года мужчина обратился в Европейский суд снова - с той же жалобой. В январе 2009 года ЕСПЧ признал, что в деле имело место нарушение ст. 13 Конвенции, гарантирующей каждому эффективные внутренние средства правовой защиты. На этот раз истцу присудили 6 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, в результате второго решения ЕСПЧ был принят Федеральный закон № 68 от 30.03.2010 “О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок”.

Но что с трудовыми правами россиян? Защищают ли их в ЕСПЧ? Россия в недавнее время являлась лидером по количеству поданных исков в Страсбург, но среди них было не так много “трудовых” и “профсоюзных”. Одно из самых ярких дел - от 2009 года. Тогда ЕСПЧ признал, что калининградские портовые рабочие были подвергнуты дискриминации. Работники порта, члены Свободного профсоюза докеров России, устраивали в 1997 году забастовку, требуя повышения зарплаты и улучшения условий труда. Забастовка длилась две недели, но результатов не принесла. Позже протестовавших перевели на временные контракты и уволили под предлогом “структурной реорганизации”. Российские суды вставали на сторону работников и заставляли работодателя выплачивать им денежные компенсации, но не поддерживали обвинения в дискриминации. В 2001 году 32 докера подали иск в Страсбургский суд, и лишь в 2009 году была признана дискриминация. Каждому из истцов суд постановил выплатить по 2,5 тыс. евро, то есть 80 тыс. евро в сумме.

Свои индивидуальные трудовые права россияне в ЕСПЧ защищали чаще. Например, одна женщина не поленилась потратить 12 лет жизни на судебные разбирательства. Истица работала в Охе Сахалинской области начальником правовой службы в одном из филиалов государственной нефтяной компании. 29 мая 1998 года работодатель уведомил женщину о предстоящем увольнении с должности вследствие сокращения штата. Та обратилась в суд. По разным причинам заседания отменялись и переносились, и лишь в 2003 году суд отказал женщине - потребовалось больше пяти лет на рассмотрение дела в двух инстанциях. Тогда она пожаловалась на несоблюдение разумных сроков разбирательства по делу в ЕСПЧ. Осенью 2010 года Страсбург присудил ей 5800 евро в качестве компенсации морального вреда.

Завидную выдержку в попытках добиться справедливости проявили и пенсионеры-льготники Нерюнгри. Они требовали от Пенсионного фонда РФ исполнить 10 тыс. судебных решений, обязывающих ПФР начислять пенсии с повышающим северным коэффициентом 1,7 вместо 1,4. И даже устраивали голодовку. Закончилось это тем, что в 2008 году Верховный суд РФ отменил решения суда низшей инстанции, на которые опирались истцы. Тогда 90 пенсионеров обратились с жалобой в ЕСПЧ на нарушение ст. 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с отменой в надзорном порядке вынесенных в пользу заявителей судебных решений о пересчете пенсий. ЕСПЧ присудил каждому из заявителей по 2 тыс. евро компенсации нематериального вреда.

Впрочем, не каждый иск имеет успех в Европе. Например, в 2021 году ЕСПЧ не усмотрел нарушений в том, что российские заключенные не могут создавать профсоюзы. В феврале 2006 года 20 заключенных ИК-7 на тайном собрании проголосовали за создание профсоюзной ячейки и вступление в Якутское региональное объединение профсоюзов (альтернативный профсоюз. - П.С.), которое впоследствии взяло их на учет (за два месяца до того, как поправки к закону лишили заключенных права создавать общественные объединения и участвовать в них). Прокуратура сочла создание профорганизации незаконной, так как труд заключенных - средство исправления, а не профессиональная деятельность, и обратилась в суд. Однако Якутский городской суд отклонил иск, поскольку спорная профсоюзная ячейка была создана до вступления в силу ограничения на объединение заключенных. В итоге дело дошло до Верховного суда республики, и по его решению первичка была снята с учета в региональном объединении.

Александр Логинов, представляющий Якутское республиканское объединение профсоюзов, подал жалобу в ЕСПЧ, сославшись на нарушение ст. 6 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Истцы остались анонимными. И лишь 7 декабря 2021 года ЕСПЧ согласился с тем, что труд заключенных не равен профессиональной деятельности и национальные власти вправе налагать законные ограничения на некоторые категории трудящихся.

- Опыт обращения в международные организации у профсоюзов есть, - подвел итог Яков Купреев, руководитель правового департамента ФНПР. - Были случаи обращения с исками в ЕСПЧ, но они весьма редки. Чаще всего обращаются в Международную организацию труда. Там у Конфедерации труда России хорошая практика была, очень интересные решения, в том числе рекомендации для России поправить некоторые положения в профсоюзном законодательстве. Хорошая работа ведется.

Источник: https://www.solidarnost.org/articles/