Владимир Вайнгорт: трудный экономический прогноз

Самым труднопреодолимым был кризис начала девяностых годов. Вышли мы из него благодаря абсолютной свободе предпринимательства, включая внешнеэкономическую деятельность. Советские инженеры оказались вполне успешными организаторами внешнеторговых многоходовых хозопераций. Банковский кризис конца девяностых сыграл очистительную роль, расчистив площадку для внешних инвестиций и технологий.

И в обоих случаях властные элиты помогали бизнесу. Как было, например, с освобождением прибыли от налога. Хотя бывали и обратные примеры, но политики и предприниматели быстро находили общий язык, и экономика в целом всякий раз, даже нырнув в пучину финансового моря, быстро отталкивалась от дна, обеспечивая Эстонии престижные места в самых разных экономических рейтингах.

Разразившийся в начале двадцатых годов «ковидный» кризис в самом начале не предвещал трагических экономических последствий. Казалось, что мы будем «выздоравливать» вместе со всеми странами (тем более, что как раз в борьбе с пандемией тогдашняя эстонская власть про-явила себя не худшим образом). Но медицинские успехи не смогли компенсировать неожиданные негативные решения в социально-экономическом пространстве.

Рукотворная неконкурентность

Удар был нанесён по той сфере, которая была базовой для ранее достигнутых успехов. Эстония вошла в Евросоюз страной с развитым энергетическим потенциалом. Электроэнергии производилось больше, чем потреблялось внутри страны, и стоила она – относительно других стран – дёшево.

Стратегия многих государств в отношении замены традиционных способов получения электричества оказалась много осторожнее нашей. Новая энергетическая политика Эстонии с приоритетом чрезвычайно дорогой «зелёной» энергии не предусматривала хотя бы снижения её стоимости за счёт уменьшения подвешенной к ней налоговой нагрузки.

Одни из самых высоких в ЕС размеры энергетических акцизов, высокие ставки НСО и такие же высокие налоговые нагрузки на моторное топливо привели к росту себестоимости продукции местных производителей.

Плюс к тому произошёл взрывной рост эксплуатационных расходов на содержание жилья. Всё это обусловило необходимость быстрого роста оплаты труда и привело к росту себестоимости любого производства. А учитывая объективную малость нашего внутреннего рынка, в целом ряде отраслей выпуск продукции попросту прекращается, уступая место импорту.

Создавшиеся ценовые условия по базовым для любого вида хозяйственной деятельности ресурсам обуславливает потерю интереса к Эстонии со стороны внешних инвесторов. Потому мы оказались вне игры в развернувшемся после ковида перераспределении инвестиций в связи со сменой структуры активно цифровизирующейся мировой экономики.

Необходимость быстрого роста расходов в сфере безопасности потребовало дополнительных поступлений денег в бюджет. Правительство решило обеспечить их путём завинчивания налогового пресса. С таким багажом проблем начнёт наша экономика 2025 год. И если ничего не изменится, то перспективы экономического оптимизма не вызывают. Но это – не окончательный диагноз.

Кризис не вечен

Более того, кризис приводит в действие новые факторы роста. В нашем случае для начала сработает фактор демократии. Электоральную поддержку будут получать политики с проектами подъёма экономики. При сегодняшнем положении дел такие проекты могут прежде всего появиться на муниципальном уровне. Особенно в Таллине, где – по данным переписи 2021 года – сосредоточено более половины рабочих мест страны и где (по этой же причине) городская власть финансово самодостаточна.

Главный фактор роста стоимости жилья и его аренды – дефицит площадок для строительства зданий, обуславливающий рост стоимости пригодных для этого земельных участков. В этих условиях быстрое развитие инфраструктуры (включая дороги и коммунальные сети) пока не освоенных для жилищного строительства городских территорий откроет возможности строительства дешёвого современного жилья.

Новое дешёвое жильё запустит рост потребления т. н. предметов домоустройства и позволит вкладывать средства растущих банковских депозитов в создание доходных домов. Тем же целям может служить проект радикальной переструктуризации районов массового жилищного строительства 1960–1980-х гг. (по последней переписи «панельки» этих районов составляют около 60% всего жилого фонда).

Нынешний кризис – «домашнего производства» и есть возможности «домашними средствами» из него выйти. Интеллектуальный потенциал для этого имеется. И в бизнес-среде, и в научной сфере.

В общем, пришло время в первую очередь слушать деловых людей. Тогда кризис преодолим. Всего-то надо не мешать экономике самореализовываться. И потому прогноз мой на ближайшие годы – оптимистический.

Источник: https://www.mke.ee/