Кохтла-Ярве в первый день творения: как начался сланцевый бум в Ида-Вирумаа

21.07.2023

Гордость Эстонии – сланцевую промышленность – часто ассоциируют с индустриальным развитием советской эпохи. Однако на деле отрасль эта появилась и расцвела в 1920-30-е годы. Было это заслугой инженера и предпринимателя Мярта Рауда, поплатившегося за свой успех жизнью.

О том, что на северо-востоке Эстонии есть «бурая земля, пропитанная смолой», было известно по меньшей мере с 1791 года, когда о балтийских сланцах написал научный журнал в Кёнигсберге. По легенде, горючие камни обнаружили почти случайно. Якобы пастухи обкладывали ночные костры скальными обломками, которые вдруг загорались. Согласно другой версии, предприимчивый крестьянин в Вирумаа решил построить баню и сложил в парилке печь из бывших под рукой бурых камней. Протопившись как следует, печь сама вспыхнула оранжевым пламенем. Научные исследования загадочного материала начались в XIX столетии, но до его практического применения дело не доходило.

Революционное начало

В 1916 году, когда из-за Первой Мировой войны Российская Империя погрузилась в масштабный экономический и в том числе топливный кризис, в Петербурге впервые всерьез заговорили о возможности сжигания эстонского горючего сланца. За изыскания на востоке Эстонии взялся инженер-геолог Николай Погребов. Он исследовал потенциальные месторождения горючего сланца и даже дал ему отдельное имя – «кукерзит» – в честь деревни Кукрузе, теперешнего района города Кохтла-Ярве. Но работу прервала революция в России.

Следующую попытку предприняли немецкие оккупационные власти в 1918 году. Но и им не удалось наладить устойчивое производство. Приступить к промышленной добыче сланца удалось только уже правительству Эстонской Республики. В ноябре 1918 года оно учредило государственный трест Eesti Põlevkivitööstus, возглавил его Мярт Рауд.

Инженер Мярт Рауд, руководитель Eesti Põlevkivitööstus
Фото: muis.ee

Сын кузнеца мызы Абья он получил инженерное образование в Риге, а в последние годы перед революцией работал в Петрограде вместе с Погребовым. После отречения Николая II русский коллега посоветовал эстонцу собрать все материалы, оставшиеся от прогоревшего царского проекта употребления вируских сланцев. Это позволило Рауду, вернувшись на родину, быстро запустить производство. Уже 25 ноября 1918 инженер принял на баланс рудник Кохтла-Ярве, а к 5 мая 1919 началась регулярная добыча сланцев, в тот момент ей занимались все 42 рабочих.
Кстати, считается, что именно Мярт Рауд был «крестным отцом» будущего города и первым стал употреблять название Кохтла-Ярве в современной форме. Но долгое время оно не было общеупотребительным, чаще говорили о «рудниках Кохтла» вообще.

Сланцы не для всех

Новорожденная Эстонская Республика экстренно нуждалась в деньгах. Одной из идей правительства было запросить у международных финансистов крупный кредит, предложив вируские сланцы в качестве залога. Но Рауд сумел убедить министров отказаться от этих планов. Более того, именно он пролоббировал установление монополии на сланец – в первые годы независимой Эстонии добывать его имела право только его госкомпания. Частные концессионеры, в том числе иностранные, смогли подключиться к разработке только в середине 1920-х. При этом госкомпания оставалась лидером рынка вплоть до Второй Мировой.

Схема района добычи сланцев в Вирумаа в 1925 году
Фото: Журнал Kodu

Первое время Eesti Põlevkivitööstus вела добычу только открытым способом в карьерах, за первый год работы компании удалось заготовить 9648 тонн горючего сланца. Но спрос на новое топливо рос вместе с восстановлением экономики после войны. И это буквально заставило промышленников зарываться в землю. В 1920 году в Кукрузе запустили первый подземный рудник – он один за первые два года существования уже поставил на рынок больше 15 тысяч тонн сланца. К 1924 году общий объем добычи в государственных карьерах и рудниках составил уже 184 000 тонн. Станция Кохтла стала одной из самых загруженных в стране, в отдельные периоды опережая по грузопотоку даже Таллинн. В 1925 году со станции отправлялось 25-30 вагонов сланца ежедневно, причем этого было недостаточно, чтобы удовлетворить спрос.

Рабочие в подземном руднике, 1920-е
Фото: muis.ee

В том же году в интервью журналу Kodu Мярт Рауд признавался, что сланцевой промышленности удается своевременно удовлетворить только потребности государственных железных дорог, использовавших сланцы как топливо. Даже многочисленные тогда в Эстонии частные узкоколейные дороги вынуждены были стоять в очереди. Вместе с ними поставок ждали Русско-Балтийский судостроительный завод (сейчас BLRT Grupp), Балтийская бумагопрядильная и ткацкая мануфактура, цементные фабрики в Кунда и Азери и многие другие предприятия.

Есть ли заказы? Какой наивный вопрос! Только взгляните на эту стопку бумаги. Это невыполненные заказы, и их число только растет.

Мярт Рауд
директор Eesti Põlevkivitööstus, 1925 год

Уже к середине 1920-х стало понятно, что сам горючий сланец продавать не так выгодно, как извлеченное из него сланцевое масло. Экспериментальный завод по его производству в Кохтла-Ярве был пущен еще в 1921 году. Через четыре года в городе построили химический завод с собственной электростанцией, в который республика инвестировала около 1 млн крон (порядка 5 млн евро). К концу десятилетия предприятие производило горючее сланцевое масло как топливо и химическую добавку. Составами на основе сланца пропитывали шпалы, кровельный толь, делали из него асфальт.

Первый сланцевоперегонный завод в Кохтла-Ярве, 1927 год
Фото: muis.ee

Шахтеры и шахтерки

С одной стороны, сланцевая отрасль бурно развивалась, с другой – изнемогала от нехватки персонала. В том же интервью журналу Kodu от 1925 года Мярт Рауд признавался, что готов одномоментно нанять 300 человек, но найти столько копателей сланца невозможно. Летом эстонские пролетарии предпочитали наниматься на более привычные и хорошо оплачиваемые полевые работы на фермах и хуторах. В остальные сезоны труд в карьерах и шахтах, затопленных дождями и засыпанных снегом, был и вовсе мало привлекательным.

Так что Eesti Põlevkivitööstus приходилось изыскивать самые разные способы привлечения работников. Например, к добыче сланца привлекали осужденных. Газета «Последние известия» от 29 сентября 1925 года упоминает, что шахтеры-заключенные пробовали бунтовать. 42 арестанта, запертые на ночь в бараке, каким-то образом добыли самогон, и опьянев, выбили в здании стекла, пытаясь выбраться наружу. Навести порядок в шахтерском городке удалось только вызванному руководством шахт отряду Кайтселийта, причем с применением огнестрельного оружия – один заключенный был убит.

Женщины на погрузке добытого сланца, 1920-е
Фото: muis.ee

Чернорабочими на шахты брали даже женщин. В прессе упоминают, что желавшие экономической независимости от мужей таллиннские девушки сбегали в Кохтла. Правда, Мярт Рауд отзывался о таких случаях иронично – мол, проработав день на копях, барышни оказывались в медицинском бараке с нервным и физическим истощением и вскоре возвращались в город. Основную часть женщин-добытчиц горючего камня составляли приехавшие вместе с шахтерами в Вирумаа жены и дочери, в свободное от учебы время к работе допускали и старших школьниц. Женщины занимались в том числе погрузкой сланца в вагонетки – и иногда справлялись с этим лучше мужчин. Две хорошие работницы в Кохтла-Ярве целиком загружали 16-тонный вагон за 4 часа.

Наконец, источником рабочей силы для государственных шахт и карьеров были беженцы из Советской России. Как указывает газета «Новости дня» в ноябре 1928 года, на разработке сланца трудились около 1500 человек, из них 10% русские вынужденные эмигранты. Руководство приисков даже открыло в шахтерском городке отдельную русскую школу на 25 детей.

Дома для шахтеров в Кохтла-Ярве
Фото: muis.ee

Чтобы повысить привлекательность работы на шахтах и в карьерах Кохтла-Ярве, в 1924 году был построен народный дом с кинотеатром. Для шахтеров возводили каменные двухэтажные дома, а для квалифицированного персонала – коттеджи. Правда, жилья все равно не хватало, особенно остро в нем нуждались семейные рабочие, и это был еще один барьер для привлечения рабочей силы в шахтерский регион.

Зато при городке добытчиков сланца появились магазины, аптека, школы, библиотека, скрипичный и духовой оркестры, народные хоры – проводились даже местные певческие праздники. Приглашенные в 1925 году администрацией шахт журналисты Kodu утверждали, что, несмотря на невысокие зарплаты, в Кохтла-Ярве можно было жить не хуже, чем в любом другом месте Эстонии, но тут же проговаривались, что шахтерские кварталы имеют прозвище hädalinn – «город невзгод». Это отличало их от города-сада Siidisuka – «квартала шелковых чулок», где жили химики, инженеры и управляющие.

Конец инженера

Сами шахты тоже оставляли у коллег столетней давности неоднозначное впечатление – вид с шоссе на выработки удручающий, повсюду развороченная земля «как в первый день творения». Одновременно репортеры замечали и улучшения: механические просеиватели грунта, шахтные железные дороги и телефонную связь между рудниками и конторой предприятия.

Рабочие в подземном руднике, 1920-е
Фото: muis.ee

К ноябрю 1938 года, когда госкомпания Esimene Eesti Põlevkivitööstus (эпитет «Первое» добавили после появления в регионе частной промышленности) отмечала двадцатилетний юбилей, в ней трудилось 2623 сотрудника, из них 2460 – рабочие. За 1937 год компания добыла около 6 млн тонн сланца, за первые девять месяцев 1938 – 5,5 млн тонн. В Кохтла-Ярве работало три сланцеперегонных завода, производивших в том числе сланцевый бензин – его можно было купить на обычных заправках, где он конкурировал с бензином от Shell и других иностранных нефтяников.

Чистая прибыль компании за 1937 финансовый год составила 166 129 крон, порядка 2 млн евро на сегодняшние деньги. При этом 40% оборота компании уже приходились не на сам сланец, а на продукты его переработки.

Мярт Рауд возглавлял предприятие до прихода в Эстонию советской власти. В 1941 году его понизили до старшего инженера в управлении эстонской горно-отопительной промышленности, но в 1944 вернули в руководство. Как начальник отдела химии горючих сланцев Госплана Эстонской ССР, он помогал восстанавливать шахтерский регион после Второй Мировой войны.

Девочки в цехах сланцевоперегонного завода
Фото: muis.ee

Однако эстонское капиталистическое прошлое все равно вызывало подозрение у нового красного руководства. В 1949 году Рауда выслали из Эстонии в Сибирь, на Балахтинский золотой прииск в Красноярском крае. В 1952 году семидесятичетырехлетний инженер был арестован и приговорен к 10 годам лишения свободы, затем срок увеличили еще на 5 лет. Основатель эстонской сланцевой промышленности скончался в тюрьме спустя полгода после ареста. Развивать его детище дальше стали совсем другие люди.

Источник: https://www.dv.ee/jepicentr/2023/