Аймар Вентсель: почему я не верю в глобальный зеленый переход

Ноябрь, Глазго, живописный шотландский город. Завершается конференция ООН по изменению климата COP26. Все стороны опьянены победой, поскольку грядет всемирный пакт, который радикально ограничит использование фоссильного топлива, особенно угля.

Больше всего радуются представители крошечных островных государств Тихого и Атлантического океанов, потому что их судьба зависит именно от курса климатических изменений в ближайшем будущем. И тут Китай с Индией жмут на тормоз. Грозя пустить под откос весь климатический пакт, они заставляют изменить формулировку так, чтобы обязательство о сокращении потребления угля стало формальностью.

Общий испуг был сильным, особенно были разочарованы островные государства. Однако было ли таким уж неожиданным поведение Китая или Индии. Или же речь идет о вполне ожидаемом шаге?

Дело не только в том, что Индия или Китай хотят развивать свою экономику и, если не развивать, так хотя бы поддерживать имеющуюся. Для этого им нужны работающие на угле электростанции. На самом деле проблема шире. Если кратко, то речь идет о конфликте ценностей между тем, что некогда назвали Первым миром, и тем, что потом получило название Третьего (также использовалось понятие "развивающиеся страны") мира. Я не знаю, какие термины используются сейчас. В данный момент это даже неважно.

В последние десятилетия в Первом мире (или в Западных странах) повысилась экологическая сознательность. В числе прочего это выражается в понимании, что потребление следует ограничить. Думаю, нет надобности пересказывать о связях между потреблением, экологическим следом, потеплением климата и фоссильными видами топлива, в какой-то форме об этом знает каждый.

Похвально, что все больше людей относятся к этому серьезно, пытаясь сортировать отходы, покупая меньше одежды дорогих брендов, используя экологичные виды транспорта и просто поддерживая чистоту в своих окрестностях.

В мировом масштабе Эстония не на первом месте (например, у нас в супермаркетах нет контейнеров, в которые можно выбросить ненужную упаковку от нужных товаров), но и не на последнем. Теперь в Европе и на том самом коллективном Западе решили, что дела должны вестись так, и поставили цели, когда и как еще больше повысить климатическую сознательность человечества. Потому что это ради нашего общего блага.

На самом деле десятки, если не сотни миллионов человек живут очень заботливо по отношению к климату и оставляют минимальный экологический след. У них очень простое питание и минимальный гардероб, они не тратят впустую электричество, зачастую у них нет машин, а в их домах нет всевозможных чудесных приспособлений, производство и использование которых далеки от экологичности.

Преобладающая часть этих людей живут не в Первом мире, а в Азии, Африке или Южной Америке. Их так называемое дружественное отношение к окружающей среде не добровольное, а вынужденное. Потому что они бедные.

На разных этапах истории к ним приходили белые люди (с оружием и без, здесь это не имеет значения) и, увлеченные идеями просвещения, объясняли им, что европейское мировоззрение лучшее и величайшее.

В европейском пространстве ценностей есть много хороших вещей, но для него характерен и определенный стиль жизни. Едят не с пола, а сидя за столом и используя столовые приборы. Человеку следует мыться и стирать свою одежду. Необходимо поддерживать чистоту в жилище. Для такого образа жизни необходимы дом, стол, стиральная машина, электричество, ухоженный газон перед домом, гардероб с чистой одеждой и забитый едой холодильник.

Превосходство образа жизни белого человека веками вдалбливалось в головы жителей двух с половиной континентов. А вишенкой на торте является индустрия кино, которая показывает, как такой образ жизни выглядит в действительности. В любом голливудском фильме о жизни в новом американском городке.

Мало того, что "другим" пытались втолковать, что жить нужно "по-нашему", "другие" начали в это верить. Иначе в Европу не покатили бы одна за другой волны эмигрантов. Люди тянутся к такому образу жизни из убеждения, что он хороший и правильный. Изобилие, возможность наконец-то беззаботно потреблять.

При этом "счастливая жизнь" является целью не только для направляющихся в Европу. Один из плюсов профессии этнолога в том, что она позволяет долго находиться в различных странах этого условного Третьего мира и понять в некоторой степени, чего люди хотят от жизни.

Как правило, хотят без эмиграции в Европу тех же благ, материальных ценностей и образа жизни, которые являются основой европейскости. Те же дом, стиральную машину, автомобиль, грядку с цветами перед домом и новую дорогую одежду. Потому что обладание всем этим добром означает статус цивилизованного человека, а не грязного отсталого дикаря.

А теперь случилось короткое замыкание. Тем же самым людям вдруг начали объяснять, что эталоном цивилизованности являются не многоэтажный дом, блендер, кофейный аппарат, автомобиль и новая брендовая одежда, а экоизбушка из бревен, деревянная толкушка, заваренный в чашке кофе, велосипед и одежда из секонд-хенда. При этом просветительством опять занимаются белые, которые совсем недавно утверждали обратное.

По словам историков, после Второй мировой волны в Западной Германии сначала была волна обжорства, а потом волна потребительства. После ужасной войны и разрушений люди для начала захотели наесться, а затем купить все, чего душа желает. Примерно так же с зеленым переходом. Первый мир пресытился и теперь решил, что все это не так важно.

Я очень сомневаюсь в том, что люди за пределами Первого мира согласятся на такой переход. Сейчас я также не вижу стратегии, как донести до живущих в нужде и даже голодающих людей, что потребление – это зло. Горстке НКО это точно не под силу.

В то же время мы не видим осуждения в отношении потребления в богатых странах. Кроме того, не видно, чтобы они подавали бедным странам пример, ограничив потребление. Вот почему я более чем скептически отношусь к успеху всей этой зеленой революции.

Источник: https://rus.err.ee/1608448931/